Холодный ад

Добро пожаловать на спутник Земли, Луну, где развернулся очередной этап драматической истории человечества - первая полномасштабная война, покинувшая пределы одной планеты. Война между коммунистическим Азиатским Союзом и Российско-Американской коалицией.
Прежде чем рассказать о небольшом эпизоде, свидетелем и непосредственным участником которого я стал, я хотел бы прояснить некоторые детали, для тех, кто никогда не был на Луне и не представляет себе особенностей существования в ее суровых условиях.
Для начала, немного истории, чтобы вы поняли, каким ветром меня и многих других людей занесло в место, более опасное, чем все горы, джунгли и пустыни Земли вместе взятые.
Как известно, в 2006-ом году, после удачной экспедиции на Марс, Соединенные Штаты Америки возобновили программу исследования планет Солнечной системы. Мы бы недалеко продвинулись в этой области, если бы не изобретение в 2022-ом ракетного топлива невероятной, по тем временам, эффективности. Межпланетные перелеты вмиг стали доступной и недорогой обыденностью. Многие страны третьего мира, которые раньше даже мечтать не смели о космосе, начинают строительство космических кораблей.
Но, через десятилетие-другое, круг начал замыкаться. Для производства топлива необходимы элементы, запас которых на Земле быстро иссякает, но которые в изобилии имеются на других планетах, в том числе - на Луне.
Первый завод по производству ракетного топлива был построен на Луне американцами в 2035-ом году. Это было гораздо дешевле и удобнее, чем возить сырье с Луны на Землю. Кроме того, это позволяло расширить сферу влияния Соединенных Штатов. Не смотря на преимущества, даваемые этим заводом, американцы сочли необходимым разделить свой успех с другими странами, а именно с Россией, Великобританией и Германией. Образовалась коалиция, которую впоследствии покинули два последних члена.
В ответ на это, в 2037-ом, был основан Азиатский Союз, включающий в себя практически все страны этого региона, сгруппированные вокруг Китая, где после государственного переворота к власти пришла коммунистическая партия. Снова возобновляется противостояние идеологий.
В 2039-ом происходит скоротечный военный конфликт между Китаем и проамерикански настроенной Японией, не вошедшей в Азиатский Союз. Стороны угрожают друг другу ядерным оружием, но войну удается предотвратить.
После этого, Азиатский Союз оспаривает право США и России на разработку полезных ископаемых на Луне и начинает собственную космическую экспансию. Базы китайцев как грибы вырастают под боком у АРК. На стороне коалиции высокие технологии, на стороне азиатов неисчерпаемые людские ресурсы. Кажется, что они могут дотянуться до Луны, просто встав друг другу на плечи.
2042-ой. Военный конфликт неизбежен. Азиатский Союз объявляет Луну зоной, на которую не распространяются международные законы и начинает накапливать на Луне вооружение и людей. АРК вынуждена ответить тем же.
Спустя год, после незначительного столкновения, послужившего лишь поводом, начинается крупномасштабная война. Солдаты АС нападают на жилые и промышленные комплексы АРК, уничтожая все, что не в силах захватить. Между тем, на Земле никаких боевых действий не ведется. Международное сообщество осуждает действия Азиатского Союза но не в силах что-либо предпринять.
***

Позвольте сказать несколько слов о основных отличиях физических условий Луны от земных. Может, кому-то это покажется пустой тратой времени на объяснение школьных истин, но все же… Прежде всего, здесь нет атмосферы и пониженная гравитация, составляющая примерно шестую часть земной. Если первое представляет собой основную опасность и причину смертности на Луне, то во втором есть как свои положительные, так и отрицательные стороны.
Легкость и быстрота перемещения как по поверхности, так и внутри изолированных куполов, малый расход топлива у ракет и транспортеров и, главное, возможность отправлять с Луны груз, который никакими силами не оторвать от поверхности Земли - все это среди плюсов.
Основной недостаток низкой гравитации, это то, что человек к ней быстро привыкает. Впрочем, это скорее недостаток человеческого организма. Через несколько месяцев нахождения на Луне или на орбитальной станции, в полной невесомости, и ваши мышцы начинают атрофироваться. Как говориться: чем не пользуешься - то теряешь. И никакие занятия на тренажерах и еда, насыщенная белком, делу не помогут, если, конечно, не заниматься только этим большую часть дня.
Максимальный срок пребывания на Луне, установленный для рабочих и служащих АРК, составляет один год. Я слышал, китайцы работают на Луне вдвое и даже втрое дольше. Многие из них, вернувшись на Землю, умирают от болезней сердца через короткое время, но прирост населения легко компенсирует эти потери.
Вообще же, опасна не низкая гравитация, как таковая, а ее шестикратное возрастание при возвращении на Землю. Оставшись на Луне, человек может прожить гораздо дольше, чем ему предназначено судьбой на Земле.
Что касается вакуума, окружающего наши купола, то он унес немало жизней, прежде чем были разработаны специальные материалы для скафандров и стенок помещений. С началом войны, все это приобрело первостепенное значение. Человеческая жизнь, если, конечно, это не жизнь представителя двухмиллиардного народа, слишком большая ценность, чтобы терять ее из-за любого незначительного повреждения скафандра или оболочки купола.

***

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел в самом начале войны, когда я прибыл на свой первый лунный срок. Я наивно полагал тогда, что в полевом госпитальном комплексе я нахожусь в полной безопасности.
Небольшой купол располагался в пяти милях от базы "Свобода-1". Он был разделен на несколько секторов, включающие в себя операционную, лабораторию, палаты для раненых и больных, жилые и служебные помещения. Весь персонал состоял из трех врачей-хирургов, в том числе меня, нескольких санитаров и отделения солдат, ответственных за техническое обслуживание. Комплекс мог принять не больше двух десятков человек, но он и предназначался только для оказания первой помощи. Тяжелораненых мы отправляли на "Свободу-1", как только вытаскивали их с того света, а получившие легкие ранения, поправлялись у нас и снова становились в строй.
В тот день, в комплексе находилось пятеро пациентов, двое из них, "тяжелые", ждали отправки на базу. Остальные трое, нарушая распорядок, бродили по коридорам, с нетерпением ожидая приказа о новом назначении. Им было скучно с нами, врачами, а с солдатами, обслуживающими комплекс, они постоянно ссорились по вполне понятной причине - считали себя выше их.
Я только что закончил сложную операцию и надеялся на несколько часов отдыха и сна, но моим надеждам было не суждено осуществиться. В тот самый момент, когда я собирался вымыть руки и отправиться к себе, пол под ногами вдруг вздрогнул и операционная погрузилась в темноту.
-Что происходит? - взвизгнул Вудворт, санитар, помогавший мне при операции.
-Я не знаю, - сказал я, - Надо пойти проверить.
Зажглось аварийное освещение.
-На нас напали?
-Не знаю, - повторил я, - На всякий случай, приготовь этого, - я кивнул на погруженного в глубокий анестезирующий сон и неуязвимого для тревог и волнений раненого, - к эвакуации.
Я подошел к двойной, герметически закрываемой двери, одной из тех, что разделяли все помещения комплекса, и взглянул на индикатор давления - привычка, которую я приобрел раньше, чем научился ходить при низкой гравитации. Внутри операционной давление было нормальным, но по другую сторону двери оно немного снизилось. Впрочем, причин для паники пока не было, так что я открыл дверь и вышел в коридор, надеясь получить объяснения происходящему.
Мне повезло. Первый же человек, которого я встретил, был Роберт Ди Мейо, офицер, исполняющий обязанности коменданта комплекса.
-Что случилось? - спросил я.
-Я сам знаю не больше вашего, док, - сказал Ди Мейо, - Кстати, вы не ранены?
-Нет, - ответил я, - Это не моя кровь. Я просто не успел помыться после операции.
-Когда я узнаю, что случилось, я вам сообщу, - сказал офицер.
-Вы знаете, что давление падает?
-Да?
-Обязательно смотрите на индикатор, прежде чем открыть дверь, - напомнил я. Ди Мейо всегда был немного рассеян, - А в операционной давление стабильное.
-Очень хорошо. Надеюсь, вы не будете возражать, если всех, кого я встречу, я буду присылать к вам. Нам понадобится какое-то безопасное место, чтобы собраться и разработать план дальнейших действий.
-Конечно, - сказал я, - И распорядитесь, пожалуйста, чтобы в первую очередь доставили раненых.
Ди Мейо кивнул и поспешил дальше. Я вернулся в операционную.
-Ну, что там? - засуетился Вудворт, - Утечка воздуха? Мы эвакуируемся?
-Ничего пока не известно, - ответил я, дивясь про себя, каким образом такого труса, как Вудворт, занесло на Луну, - Подождем.
-Это не похоже на обычную аварию, - никак не мог успокоиться санитар, - Должно быть, нас атаковали китайцы…
-Слушай, заткнись, а? - не выдержал я.
Может, он был и прав. Время показало, что он был прав. Но в ту минуту, его предположение казалось мне маловероятным. Комплекс находился под поверхностью, в толще скальных пород. Понадобилась бы очень мощная бомба, чтобы поразить его. Но я не видел в атаке нашего комплекса никакого смысла - это же не военный объект.
Через некоторое время, появились двое солдат, доставившие второго "тяжелого". Раненый был под действием снотворного, но мне нужно было проверить его состояние, так что не оставалось времени расспросить солдат.
Вудворт, однако, даром времени не терял. Он отважно отправился на разведку, разыскивать остальных, и вернулся, собрав полную коллекцию самых невероятных слухов и гипотез. Впрочем, одна из них меня заинтересовала:
-Китайцы применили какой-то новый тип оружия, вызывающий низкочастотные колебания скальных пород. От вибрации, в стенах образуются трещины и воздух уходит.
Если это была правда, в чем, зная Вудворта, я сильно сомневался, то это действительно было что-то новенькое. До этого, войска АС применяли только обычные виды оружия. Логично было бы предположить, что целью для нового оружия стала база "Свобода-1", а нас зацепило лишь случайно. Неужели, в таком случае, база полностью разрушена? Я отогнал от себя эти мысли. Вот что значит - с кем поведешься, от того и наберешься. Второго такого труса и паникера, как Вудворт, еще поискать.
-А почему не пострадала операционная? - спросил я.
Мне ответил один из солдат-техников, слышавший рассказ Вудворта.
-Операционная была построена позже остальных отделений, и здесь есть промежуточный слой в обшивке, состоящий из силикатного геля. Он погасил колебания и внутренняя обшивка не разрушилась.
-Да, наверное, - сказал я.
Появился Ди Мейо и еще несколько солдат.
-Что вы собираетесь предпринять? - спросил я его.
-Утечка воздуха продолжается, - сказал он, - Мы, к сожалению, не обладаем необходимыми материалами и оборудованием, чтобы произвести полный ремонт, так что комплекс придется оставить. Я приказал всем собраться в коридоре возле операционной. Сейчас начнем подготовку к эвакуации.
-Всех ли удалось найти?
-Почти. В некоторых помещениях давление упало ниже критической отметки. В них почти вакуум. Полагаю, всех, кто не явится через пять минут, можно считать погибшими.
-Вы видели Перри? - спросил я. Перри это второй хирург, мой заместитель.
-Увы, нет. Если он находился в момент атаки в своей комнате - то он мертв. Воздуха там нет. Еще я недосчитался троих своих солдат.
Через несколько минут, собрались все, кто остался в живых. В операционной было слишком тесно для такого количества людей, так что все столпились в коридоре. Внутрь я велел вкатить каталки с двумя тяжелоранеными. Вудворт, как нетрудно было предсказать, вызвался присматривать за ними.
Давление в коридоре заметно снизилось, но, пока, не настолько, чтобы задыхаться от недостатка воздуха. Тем более, как сказал Ди Мейо, с минуты на минуту мы должны были начать грузиться в транспортер.
-Внимание всем! - крикнул Ди Мейо, - Мы должны покинуть комплекс. Доктор, приготовьте пациентов к погрузке. Эй, вы, помогите ему! И не толпитесь перед дверью, освободите дорогу!
Он подошел к шлюзу, ведущему, как мне было известно, в ангар. Здесь стоял наш транспортер, закрытая гусеничная машина, способная вместить весь персонал комплекса. Кроме того, здесь же хранились скафандры и баллоны с кислородом.
Ди Мейо открыл первую, внутреннюю дверь, и взялся за рычаг, открывающий наружную. На индикатор он даже не посмотрел, должно быть, был слишком озабочен сложившейся ситуацией. Но Луна не прощает рассеянности и невнимательности и не прошло и нескольких секунд, как Ди Мейо поплатился за это. В тот момент, когда рычаг был повернут почти до конца, я, да и все остальные, услышали тонкий свист.
-Нет! Ди Мейо, нет! - успел я крикнуть.
Он успел понять, что происходит, но его рука продолжала давить на рычаг. Свист сменился шипением и тут же раздался громкий хлопок. Дверь распахнулась наружу, а Ди Мейо с такой силой втянуло в ангар, что он вдребезги разбил голову о верхний косяк двери. Всех нас, кто находился в коридоре перед операционной, непреодолимым потоком воздуха повлекло к двери в ангар, за которой, наверное уже давным-давно образовался вакуум.
Начиная с этого момента и кончая тем, когда я пришел в себя в операционной, я, должен признать, не мог удержать под контролем собственные мысли, чувства и эмоции. Сейчас, когда я пытаюсь вспомнить те страшные секунды, я не могу не только восстановить ход событий, но даже не могу понять, каким образом я добрался до двери в операционную. Я не знаю, обязан ли я кому-нибудь своим спасением или выкарабкался сам.
Мне, как врачу, полагалось в первую очередь позаботиться о спасении других людей, но все произошло настолько неожиданно, что я забыл и о чувстве долга и о других людях. Меня вело только инстинктивное стремление выжить. Не думаю, что кто-то из тех, кто побывал в подобной ситуации, осудит меня.
Я не герой, да и вообще не очень смелый человек, если не сравнивать с санитаром Вудвортом, но считаю, что мог бы рискнуть своей жизнью, если бы был уверен, что это необходимо и что у меня есть шанс остаться в живых. Но тут было совсем другое дело. Это был хаос, другого слова не подобрать.
Когда я и еще несколько человек, из тех, кто стоял недалеко от двери, преодолевая сопротивление воздуха, ввалились в операционную, кто-то догадался закрыть дверь и включить подачу воздуха. Как только мы оказались в относительной безопасности, я сел на пол, как марионетка с обрезанными нитями, и, кажется, потерял сознание. Во всяком случае, следующее, что я почувствовал, это хлопки по щекам, которыми меня пытались привести в чувство.
-Слава богу, вы очнулись, док, - услышал я голос, говорящий по-английски с заметным акцентом.
Я открыл глаза. Передо мной было широкое добродушное лицо одного из выздоравливающих десантников - здоровенного русского мужика по имени Андрей Никонов. Он помог мне подняться с пола и я сел на автоклав для стерилизации инструментов.
Оглядевшись по сторонам, я оценил разгром, царивший в операционной. Все мелкие и легкие предметы разбросало по полу потоком воздуха. Впрочем, меня больше интересовало состояние живых людей. Их было не так уж много, и гораздо меньше, чем я надеялся.
В живых остались - я; двое тяжелораненых, которые постоянно оставались в операционной на каталках; санитар Вудворт, бледный, как простыня; солдат из персонала комплекса Дэвид Адамс, обхвативший правой рукой левую, которая была не то сломана, не то вывихнута; и русский десантник Никонов, единственный, кто сохранял такой спокойный и невозмутимый вид, словно ничего особенного не случилось.
-Где остальные? - задал я вопрос, прежде чем понял, как глупо он звучит.
-Там, - Вудворт ткнул пальцем в сторону двери.
-Все погибли, - мрачно подтвердил Адамс, - В коридоре теперь вакуум.
-Понятно. Значит, до транспортера нам не добраться.
-Мы как раз обсуждали эту проблему, док, - сказал Никонов, - До того, как вы пришли в себя. Нам не хватает вашего мнения, как специалиста.
-Да? Почему это так важно?
-Вы теперь старший по званию, док, - напомнил Никонов, - Ди Мейо погиб.
Только этого мне не хватало. Я едва мог руководить сам собой, а тут на меня свалилась ответственность за пятерых людей, только один из которых являлся моим подчиненным, а от двоих лежащих на каталках не стоило ожидать ничего, кроме лишних проблем.
-Мы тут думали, нельзя ли как-нибудь добраться до транспортера, - сказал Адамс, - Он, ведь, совсем рядом.
-Каким же образом? - недоуменно спросил я.
На мой взгляд, транспортер мог находиться хоть в тысяче миль отсюда, разницы никакой. Скафандров-то у нас не было. Хотя… кажется, я начал понимать, к чему клонит Адамс.
-У вас уже есть план? - спросил я.
-План есть. Но все упирается в следующий вопрос: сколько времени человек может продержаться в вакууме? Хватит ли его, чтобы добежать до транспортера?
Сначала, у меня мелькнула мысль, что люди, задумавшие подобное, сошли с ума. Но, с другой стороны, я не стал бы утверждать на все сто, что план невыполним или невозможен. Пожалуй, если бы транспортер стоял прямо за дверью…
-Мне нужно знать все подробности, - сказал я, - Расскажите мне, что вы задумали.
-Один из нас выйдет наружу, - начал Никонов, - Скорее всего, это буду я. Я добегу до транспортера, войду внутрь и одену скафандр. Затем, возьму еще несколько скафандров и вернусь. Принесу скафандры для всех. Я только хотел знать: есть ли у меня шансы?
-Мы еще не решили, кто пойдет, - встрял Адамс.
Я задумался. Экспериментов в этой области по понятным причинам не проводили, а те немногочисленные случаи, когда человек выживал после кратковременного пребывания в вакууме, не позволяли составить полную картину. Попытка могла и удастся, но я предпочел бы не рисковать.
-Почему бы нам не подождать помощи?
-Помощь может и не придти, - ответил Адамс, - а времени у нас мало.
-Судя по тому, что нам известно, - сказал Никонов, - база "Свобода-1" может быть разрушена или серьезно повреждена. У них там достаточно своих проблем, так что они и не вспомнят о нас.
-Мы израсходовали почти все аварийные запасы кислорода, чтобы восстановить давление, - сообщил Вудворт, - Этого воздуха нам хватит на несколько часов, не больше.
Теперь, я полностью осознал ситуацию. Мы должны были рассчитывать только на собственные силы. Выход, предлагаемый Никоновым и Адамсом, представлялся мне слишком опасным, но если мы не предпримем ничего, то просто задохнемся через некоторое время. Стоило все обдумать.
Я восстановил в уме план комплекса во всех подробностях, прикинул, какое расстояние отделяет операционную от двери транспортера, учел время, которое понадобится, чтобы открыть шлюз транспортера, войти и включить подачу воздуха. Выводы, к которым я пришел, не сулили ничего хорошего, но я не спешил делиться своими мыслями с остальными, чтобы не разрушать последнюю надежду.
По моим расчетам, на все действия, необходимые для осуществления плана, потребуется не меньше тридцати секунд. На первый взгляд - ничтожный промежуток времени. Задержать дыхание на полминуты сможет любой человек со здоровыми легкими, но проблема была не в этом.
На того, кто окажется за дверью операционной, будут воздействовать факторы, значительно более опасные, чем отсутствие воздуха. Внутреннее давление, уравновешиваемое в обычных обстоятельствах давлением воздуха, будет стремиться разорвать человека изнутри, а чудовищный холод, невиданный на Земле, обрушится на кожу снаружи.
Я хорошо знал анатомию и физиологию, но не мог сделать однозначный вывод: выдержит ли человек тридцать секунд в таких условиях. Но в одном я был уверен, организму будет нанесен такой сильный ущерб, что человек просто не сможет надеть скафандр и вернуться назад, даже если каким-то чудом сохранит способность двигаться.
Остальные, тем временем, тихо спорили. Вернее, спорили Никонов с Адамсом, по поводу того, кто рискнет своей жизнью, чтобы спасти всех нас. Вудворт предусмотрительно уклонился от обсуждения этой темы.
Адамс предложил с помощью жребия определить, кто пойдет. Двух "тяжелых" он, конечно, исключал из числа кандидатов, однако о своей сломанной руке он словно забыл.
Я напомнил сам себе, что следует заняться его рукой. Адамс, должно быть, испытывал сильную боль, но не показывал и вида.
Никонов настаивал, что пойти должен он, как наиболее подходящий для этого человек. Он действительно выглядел сильнее любого из нас, но я сомневался, можно ли назвать хоть кого-то подходящим человеком для выхода в вакуум без скафандра.
Тут Вудворт, со свойственной ему привычкой перекладывать ответственность на чужие плечи, заявил, что я, как старший по званию, должен решить, кто пойдет к транспортеру. У меня даже мурашки по телу пробежали, когда я услышал это. Выходит, я должен определить, кому умереть раньше остальных. Клянусь, если бы остальные поддержали этот вариант, я побежал бы к транспортеру сам.
Как часто бывает в таких ситуациях, спорившие не пришли к общему мнению. Они снова обратились ко мне за советом.
Не решаясь сказать все, что думаю, я попросил снова, в деталях, описать действия того, кто должен сделать эту отчаянную попытку. Я надеялся найти какие-либо слабые места, не позволяющие осуществить этот безумный план. Возможно, тогда, наши мысли сосредоточились на чем-то еще, мы могли бы найти другой выход. Но пока, единственной альтернативой была смерть от удушья.
Вопреки моим надеждам, план выглядел почти безупречно. Никонов и Адамс предусмотрели все, начиная от того, что тот, кто бежит к транспортеру, наденет на себя одежду всех остальных, и кончая тем, как облачить в скафандры и переправить Строганова и Веллера, двух тяжелораненых. В итоге, они так заразили меня своим энтузиазмом, что я сам признал - другого выхода у нас нет.
У плана было только одно слабое место. Его было бы очень легко осуществить, например, под водой; или в помещении, наполненном ядовитым газом; или в условиях арктического холода. Но не в вакууме.
-Время идет, - сказал Адамс, - а мы еще не решили, кто это будет.
-Во всяком случае, не ты, - ответил я, - Дай-ка я взгляну, что у тебя с рукой.
-Это просто ушиб.
-Ну да, конечно. Я и без рентгена вижу, что это перелом. Вот, - я протянул ему упаковку болеутоляющего, - проглоти несколько штук.
-Дверь можно открыть и одной рукой, - настаивал Адамс, пока я накладывал ему шину. Я даже не стал с ним спорить.
-Значит, пойду я, - подвел итог Никонов, - Адамс отпадает. И будь я проклят, если позволю пойти вместо себя этому студенту-недоучке, - он кивнул в сторону Вудворта.
Вудворт промолчал. Я отчетливо видел в его глазах страх за свою жизнь и радость, что кто-то другой вызвался добровольцем. Я мог бы упрекнуть его в этом, но пожалел беднягу, он и так боялся больше, чем все мы вместе взятые.
А Никонов, по-моему, был недостаточно образован, чтобы представить, что его ждет за дверью. Он, вероятно, полагает, что очутиться в вакууме это примерно то же, что нырнуть под воду.
-А как насчет меня? - спросил я.
-Нет, док, - сказал Адамс, как мне показалось, немного мстительно, - Вы не имеете права рисковать.
-Я настаиваю на том, что имею такое право.
-Вы должны позаботиться о раненых, - сказал Никонов.
Я ожидал и боялся, что Вудворт ляпнет, что, мол, о раненых может позаботиться и он, но санитар промолчал. От сердца у меня отлегло.
Мне совсем не нравился Вудворт, хотя я и старался понять его. По крайней мере, он старался скрыть свою трусость и эгоизм, предоставив возможность рисковать тому, кто вызвался сам. Парень сбежал в кусты, но у него было оправдание - есть здоровый сильный десантник, который ничего не боится, который привык рисковать, получает за это огромные деньги и готов рискнуть и на этот раз.
Я, впрочем, тоже не спешил отстаивать свою кандидатуру. Наверное, я единственный из четырех, кто понимал опасность этой затеи. Кроме того, я нес ответственность за моих пациентов, и… черт возьми! Никонов же один из них!
Внешне он выглядел вполне здоровым, но я-то знал, что он был ранен.
-Расстегни-ка рубашку, - велел я.
-Это еще зачем? - недовольно спросил Никонов.
-Хочу посмотреть, как заживает твоя рана.
-С ней все в порядке. Я ничего не чувствую.
-Тем не менее, покажи. Не думаешь ли ты, что я разрешу тебе выйти наружу, если твоя рана не зажила?
-Мне не требуется ваше разрешение, док. Я все равно пойду.
-Не раньше, чем я тебя осмотрю.
Никонов со вздохом встал передо мной и стянул рубашку. Я осторожно снял клейкую повязку с его бока, обнажив красный рубец - след от пули, выпущенной из китайской электромагнитной винтовки. Если бы не современный скафандр с самозатягивающимся внутренним слоем, в котором Никонов был в момент ранения, он бы уже имел опыт пребывания в вакууме.
Шов был в хорошем состоянии, не собирался разойтись и не гноился, так что я не нашел причин отказать Никонову. Потыкав пальцем вокруг рубца, я добился от пациента только довольного хмыканья.
-Ну что, док, все в порядке? - спросил Никонов.
Нет, все было не в порядке. Кажется, пришло время объясниться.
-Послушайте, - сказал я, - Слушайте все. Любой, кто выйдет из операционной неминуемо погибнет.
-Что?! - воскликнул Никонов, - Что же вы раньше молчали?!
-Какая разница, - пожал я плечами, - Говорю еще раз - никому выходить нельзя. Это не спасет остальных, просто тот, кто выйдет, погибнет первым.
Никонов помрачнел. Он готов был спуститься хоть к черту в пекло, пока оставался хоть один шанс из тысячи на удачное возвращение. Но я отобрал этот шанс.
-Вы уверены, док? - тихо спросил он.
-Уверен. Вы спрашивали моего совета и я даю его вам: даже не пытайтесь.
Я пояснил, что добраться до транспортера в принципе можно, но тот, кто это сделает, промерзнет насквозь и упадет замертво прямо в шлюзе.
Некоторое время мы сидели молча. Не знаю, о чем думали другие, но меня не покидала мысль, что сдаваться рано. Я чувствовал, что выход есть, нужно только искать его и не отчаиваться. Может, мы сделали ошибку, потратив слишком много драгоценного времени на обсуждение заведомо провального плана. Может, если бы каждый из нас думал над этой проблемой независимо от других, кто-нибудь нашел верное решение.
Тем временем, воздух в операционной становился все более спертым. Я ощутил, что у меня кружится голова и клонит ко сну. Прежде чем я успел сказать об этом, Вудворт подошел к ряду серебристых баллонов с аварийным запасом кислорода. Он долго рассматривал их, наконец, так и найдя полный, просто открутил вентили на всех подряд. На некоторое время воздух улучшился. Но мы знали, что это наша последняя передышка.
-Как глупо, задохнуться, сидя в помещении, которое выдержало атаку нового мощного оружия, - сказал про себя Вудворт. Я ожидал, что дальше последуют жалобы и стенания, а пока, слова санитара лениво вертелись у меня в голове. Я не придавал им особого значения, но, все-таки, задумался: почему, собственно, устояла операционная? Я вспомнил чьи-то слова о промежуточном слое в обшивке стен. Этот слой отлично защищал нас от вакуума, но не могли же мы взять стены с собой, выходя из операционной.
Стоп! А зачем брать стену? Нужно только то, что внутри! Силикатный гель, обладающий великолепными изоляционными свойствами. Это было мгновенное, как вспышка молнии, озарение.
-Что ты сказал?! - закричал я Вудворту.
Он сжался, словно боялся, что я накинусь на него с кулаками. Он уже был на грани истерики.
-Я только сказал, что операционная устояла…
-А вот мы скоро сдохнем, - угрюмо добавил Адамс.
-Может и нет, черт возьми! - воскликнул я.
Все удивленно посмотрели на меня.
-Вы хотели шанс? - спросил я, - Вот вам шанс! - я ударил ладонью по стене.
-Не понимаю, - сказал Никонов.
Но Вудворт догадался.
-Силикатный гель! - вскрикнул он.
-Это еще что за штука?
-Стены операционной двухслойные, - пояснил я, - Между ними слой эластичного силикатного геля, который не застывает даже при абсолютном нуле. Думаю, если мы вскроем внутреннюю обшивку и доберемся до него, то сможем использовать гель, чтобы защитить кожу.
-Он предохранит от холода? - спросил Адамс.
-Лучше, чем чтобы то ни было. Он не позволит воздуху испаряться с поверхности кожи.
Я, как умел, обследовал стены операционной и выбрал место, повреждение которого, скорее всего, не приведет к утечке воздуха. С помощью хирургических инструментов мы вскрыли внутреннюю обшивку и добыли достаточно много прозрачного вещества, напоминающего кисель или клей, но не такого текучего и липкого.
-Помните, что наш план как был смертельно опасным, так и остался, - остудил я пыл, - Только теперь, он стал выполнимым. Но не стоит думать, что гель решает все наши проблемы. Полагаю, наши шансы не выше, чем один к пяти.
-Этого вполне достаточно, - ответил Никонов, - Давайте не будем терять времени.
Он разделся и мы стали обмазывать его силикатом, который предварительно нагрели до комнатной температуры. Масса хорошо приставала к телу и мы не жалели ее, покрывая Никонова слой за слоем. Особенно густо смазали лицо, шею и руки. Потом, осторожно, чтобы не стереть гель, мы обернули все его тело бинтами и обрывками постельного белья, закрепив все это полосами лейкопластыря. Никонов подвигал руками и ногами, сделал несколько приседаний, чтобы убедиться, что его движения ничем не стеснены. После этого, он оделся в свою прежнюю одежду. К сожалению, наша одежда оказалась для него бесполезна, размер маловат.
На руки Никонов одел три пары хирургических перчаток, обильно смазывая их гелем. Глаза его должны были защитить специальные хирургические очки, плотно прилегающие к лицу, но сперва, Никонов одел на голову несколько пластиковых пакетов, один на один, также с прослойкой геля. Пальцем он проткнул в них отверстия для дыхания.
Мы снова обступили его с лентами лейкопластыря, стремясь не оставить ни дюйма незащищенной кожи. Никонов уже начал жаловаться на жару, но мы продолжали работать, пока не остались с убеждением, что лучше сделать нельзя.
Конечно, в качестве замены скафандру, наше творение никуда не годилось, но нам нужно было всего несколько лишних секунд защиты.
-Все, - сказал я, - Готово.
Никонов пошел к шлюзу, делая по пути частые глубокие вздохи, словно готовился к погружению. Двигался он достаточно свободно, примерно, как в зимней одежде.
-Приготовься! - велел Адамс и положил руку на рычаг шлюза. Внутренняя дверь открылась.
-Я готов, - Никонов вдохнул, опустил край пакета, который оттягивал пальцем, чтобы дышать, и я тут же залепил пакет клейкой лентой.
Никонов шагнул в тесное пространство шлюза, обернулся и показал нам большой палец, мол, все о,кей.
-Стойте! - раздался вдруг сзади крик Вудворта. Мы с Адамсом прямо-таки остолбенели от неожиданности.
-Стойте! - повторил санитар, - Я хочу сказать…
Никонов, упакованный настолько плотно, что не мог слышать слова Вудворта, все же понял, что происходит что-то важное, вышел из шлюза и содрал с головы пакеты.
-Дай бог, чтобы тебе было что сказать, - угрожающе сказал он и добавил еще несколько слов, вероятно, по-русски.
-В чем дело, Вудворт? - раздраженно спросил я.
-Я знаю, шансов у одного человека не много, - сказал он, - Он может споткнуться, запаниковать, потерять верное направление, мало ли что… Но я хочу увеличить эти шансы вдвое.
-Что ты имеешь в виду? - спросил я, не веря своим ушам.
-Я пойду тоже! - выкрикнул Вудворт.
Вот крысеныш! Кто бы мог подумать? Должны ли мы отговаривать его? Думаю, это была не та ситуация, когда придаешь слишком большую ценность человеческой жизни. Мы все стояли на грани гибели, мы были доведены до отчаяния, но, в тоже время, поддерживали огонек последней надежды. На самом деле, два человека имели шансы не многим больше, чем один, но времени для обсуждения и споров не было. Раз Вудворт согласился рискнуть - так тому и быть.
Не знаю, что на него такое нашло. Он, наверное, копил смелость всю жизнь, чтобы теперь вызваться на это дело. Или у него в голове помутилось от шока и переживаний. Только несколькими часами позже, оказавшись, наконец, в безопасности, я смог понять и оценить, какой огромной ценой дался Вудворту его поступок.
Никонов вызвался, потому что понимал, что среди тех, кто мог пойти на риск, он самый сильный, опытный и выносливый, у него больше шансов, чем у любого из нас. Он был просто обязан рискнуть, это его работа, он профессионал.
Если бы Никонова не было с нами, может, мы бы и не решились послать кого-либо в холодный ад.
Вудворт же поступил вопреки своей природе, наступив на горло своим чувствам и инстинкту самосохранения. Никому бы в голову не пришло осуждать его за то, что он не попытался отбить у Никонова право принести себя в жертву, так же, как никто не думал обвинять меня или Адамса в том, что мы не настаивали на своем праве.
Вудворт мог промолчать, как молчал до сих пор, но его душа, совесть или что-то там еще, воспротивились. Вопреки своему страху, вопреки голосу разума, повинуясь только голосу сердца, он сделал свой выбор. Это сделало его в моих глазах героем еще большим, чем Никонов.
Но понимание этого пришло позже. А сейчас, мы приняли предложение Вудворта.
Мы с Адамсом наскоро обмазали его силикатом, разделись и напялили на Вудворта три комплекта одежды, включая его собственный. Пока мы одевали его, Никонов не переставая бранился по-русски и жаловался, что исходит потом. Нам пришлось торопиться, потому что я знал, что у Никонова может случиться перегрев организма, и тогда от него не будет прока.
Наконец, все было готово. Я решил, что лучше всего будет, если Вудворт выйдет не сразу за Никоновым, а спустя пять-шесть секунд, чтобы они не столкнулись в коридоре. Кроме того, такой расклад давал больше шансов на успех. К тому времени, как второй доберется до транспортера, первый успеет открыть шлюз, так что второму не надо будет тратить на это времени.
Никонов, как и раньше, шел первым. Он зашел в шлюз и я закрыл за ним дверь.
-Приготовься, - скомандовал я Вудворту, а затем, тихо добавил, - Да не трясись ты так, все будет хорошо.
Он глубоко вдохнул и, задержав дыхание, заклеил рот клейкой лентой. Тем временем, индикатор показал, что наружная дверь открылась и снова закрылась, значит, Никонов вышел. У нас не было времени закачивать в шлюз воздух и мы просто открыли свою дверь. Воздух с шипением ворвался внутрь шлюза, тут же туда шагнул Вудворт и мы повторили процедуру.
Теперь, нам с Адамсом оставалось только надеяться и ждать, дрожа от холода в одном нижнем белье. Все теперь зависело только от Никонова и Вудворта.
Забегая вперед, скажу, что раз уж вам довелось услышать мой рассказ, значит, я остался в живых. Но вас, наверное, больше интересует судьба тех двух героев, которые бросили вызов холодному аду Луны? Я не знал, что происходило с ними после выхода из операционной, пока, несколько недель спустя, мне не рассказал Никонов.
Первое, что неприятно поразило Никонова, когда он вышел из шлюза, это резкое возрастание внутреннего давления. Как он говорил, это было похоже на то, словно его быстро раздувает изнутри и он вот-вот лопнет, как воздушный шар. Он боялся сделать первый шаг, уверенный, что сейчас взорвется, но пересилил себя и побежал к ангару транспортера. Ему приходилось двигаться практически наощупь, потому что очки покрылись коркой замерзающего воздуха.
Сделав несколько гигантских скачков, он врезался в борт транспортера. Несколько секунд ушло на то, чтобы нащупать входной люк, и все это время его легкие жгло, как огнем, ноги и руки онемели до полного бесчувствия, а все тело сотрясала спазматическая дрожь раздувшихся и готовы лопнуть сосудов.
Никонов так и не нашел люка. Как оказалось, уткнувшись в борт транспортера, он пошел не в ту сторону. Вудворт, вбежавший в ангар следом и сохранивший способность хоть что-то видеть, заметил и люк, и Никонова, в нескольких футах от него. Вместо того, чтобы спасать свою жизнь, он обхватил Никонова рукой, как крюком (пальцы уже ничего не чувствовали), и потащил его за собой.
Вдвоем, вслепую, они открыли люк, ввалились внутрь и закрыли его за собой. К счастью, подача воздуха включилась автоматически, никто из них не был в состоянии нажать на кнопку.
Долгое время, ни Никонов, ни Вудворт, не могли даже подняться на ноги. Затем, Никонову удалось встать и он, шатаясь и налетая на стены, пошел внутрь грузового отсека, искать скафандры. Зрение частично восстановилось, но он видел все сквозь кровавый туман.
Он нашел скафандры довольно быстро, но на то, чтобы надеть его, потребовалось больше часа. Руки словно превратились в два протеза, и иногда, Никонову приходилось зубами придавать пальцам нужное положение, чтобы застегнуть какую-нибудь пряжку или "молнию". Вудворт, все это время, лежал без движения на полу шлюза, а мы с Адамсом вдыхали последние молекулы кислорода.
Я ввел обоим раненым десантникам дозу снотворного, чтобы они не страдали от удушья. Кроме того, спящий человек расходует меньше кислорода. Я уже подумывал, не ввести ли летальную дозу себе, или, если он захочет, Адамсу, когда раскрылась дверь шлюза и Никонов рухнул на пол операционной без сознания.
Никонов не смог принести нам ни одного скафандра, кроме того, что был надет на нем. Он торопился, понимая, что в любой момент может лишиться чувств или умереть. Но его скафандра было вполне достаточно для спасения. Теперь, оно стало лишь вопросом времени.
Вудворт скончался спустя три часа, когда мы уже направлялись навстречу спасательному отряду, высланному с базы "Свобода-2", как только они заметили наш транспортер.
На тело Вудворта было страшно смотреть, так оно было обезображено пятнами обморожений и кровоизлияниями лопнувших сосудов. Никонов тоже сильно пострадал, но, по крайней мере, остался жив. Возможно, ему повезло больше, потому что мы готовили его первым и не так спешили, как с Вудвортом.
Как я узнал потом, база "Свобода-1" действительно подверглась атаке с применением нового секретного оружия, вызывающего низкочастотные колебания, но почти всех людей успели эвакуировать и сейчас полным ходом идут работы по восстановлению базы. Благодаря повсеместному применению силикатного геля и других подобных материалов, это новое оружие китайцев скоро станет бесполезным.
Никонов ожидал отправки на Землю, для прохождения курса лечения. Его постоянно мучило чувство вины за смерть Вудворта, и он сказал, что никогда больше не вернется на Луну, чтобы ничто больше не напоминало о случившемся.
Я долго думал, не последовать ли его примеру. Длительное время, то, что мы пережили, не давало мне покоя, снова и снова заставляя просыпаться в холодном поту и с криком, застрявшим в горле. Но я переносил эти кошмары, зная, что на Луне слишком мало хороших врачей, чтобы все бросить и вернуться на Землю. Потом, подошел к концу мой годовой срок пребывания и у меня не осталось выбора. Я отправился домой.
Война давно закончилась. Но каждый раз, прогуливаясь вечером по улице, я не могу удержаться от того, чтобы, задрав голову, не бросить взгляд на бело-желтый диск Луны, кажущийся таким близким.