Чистое везение
 
  Лейтенант Роланд Верден никогда не считал себя человеком, которому благоволит судьба. Подобно большинству людей, он принимал, как должное, проявления удачи и везения, хотя иногда отдавал себе отчет, что добился успеха скорее благодаря счастливому совпадению, чем своим способностям.
Роланд с отличием окончил школу, университет в Дрездене, затем, поступил в Высшую мореходную академию. Когда разразилась война, он понял, что при всем старании не мог бы выбрать специальность удачнее.
В то время, как его сверстники, попавшие в пехоту или танковые войска, испытывали на своей шкуре все ужасы войны, Роланд, далеко от линии фронта, осваивал тонкости управления и командования кораблем. Он оказался среди элиты Die Kriegsmarine - подводников.
Пройдя стажировку на подводной лодке, он первым, среди своих однокурсников, получил звание лейтенанта и назначение на U-522, в качестве второго помощника.
Не смотря на разгорающуюся войну, для новоиспеченного лейтенанта все складывалось на редкость удачно. Его школьные друзья сгинули в мясорубке Сталинграда, попали в плен или вернулись домой калеками, а Роланд стремительно продвигался по карьерной лестнице и мечтал о звании капитана и собственной подводной лодке.
 
***
 
Летом 1942-го года, безлунной ночью, плавно скользя по спокойной поверхности океана, U-522 возвращалась на базу в Шербуре. Этот очередной рейд в Северную Атлантику оказался не таким успешным, как предыдущие, но многие матросы и офицеры радовались уже тому, что живыми и невредимыми возвращаются в порт. Они нетерпеливо предвкушали отдых и развлечения, ожидающие их на берегу, возможность, наконец, вымыться, сбрить бороду и переодеться в чистую сухую одежду.
Лодка находилась в тридцати километрах к северу от Бреста, когда акустик вдруг услышал шум винтов. Все напряженно замерли, пока он не объявил, что это, по всей видимости, грузовое судно.
Британский корабль "Девоншир" пытался проскользнуть в свою гавань под покровом ночи, но темный силуэт, поднявшийся из глубины, преградил ему путь. Капитан U-522 приказал расстрелять беззащитное судно из орудий, так как торпеды были израсходованы. Команда "Девоншира" едва успела спустить шлюпки, когда судно пошло ко дну.
Но эта неожиданная удача на обратном пути, дорого обошлась экипажу U-522.Еще не исчез пенный след на поверхности, там, где затонул "Девоншир", как подводную лодку засекли с британского эсминца. Это был одинокий охотник, не связанный с охраной конвоя и ведущий свободный поиск. Завывая сиреной, эсминец на полном ходу устремился к U-522.
-Срочное погружение! Срочное погружение! - пронесся по отсекам лодки отчаянный крик.
Все свободные члены команды бросились бежать в носовые отсеки, спотыкаясь и падая в жуткой тесноте. Балластные цистерны были затоплены. Лодка погружалась, но слишком медленно.
Эсминец прошел прямо по пенистым завихрениям, оставшимся на воде, и сбросил глубинные бомбы. От близкого взрыва, подводники в U-522 едва устояли на ногах. Корпус выдержал, но были повреждены аккумуляторные батареи. Лодка начала терять ход.
Капитан попытался направить лодку в сторону океана, чтобы укрыться в глубине, но эсминец отрезал путь к отступлению и гнал лодку на мелководье у берегов Франции. Глубина тут колебалась от тридцати до сорока метров и лодка была обречена. Капитан дал команду на всплытие.
Едва верхняя часть рубки показалась над водой, Роланд открыл люк, не обращая внимания на поток воды, хлынувший ему на голову, и приказал матросам встать к носовому и кормовому орудиям. Это была смелая, но безрассудная попытка. Как только члены команды показались на палубе, с борта эсминца, описывающего дугу метрах в двухстах от лодки, открыли шквальный огонь из пулеметов и винтовок.
-Верден! - заорал капитан помощнику, бесстрашно стоявшему на верхней ступени трапа, - У нас прибывает вода! Дайте понять, что мы сдаемся! Помашите им чем-нибудь!
Роланд не был трусом, но в данной ситуации не стал долго раздумывать над приказом капитана. Он сорвал фуражку с головы и, не смотря на свистевшие вокруг пули, высунулся из люка.
-Сдаемся! - крикнул он по-английски, размахивая фуражкой, - Не стреляйте!
Но команда эсминца, почти на глазах которой было потоплено судно их соотечественников, не спешила проявить милосердие. Грохнул выстрел из орудия и снаряд пробил корпус U-522 между рубкой и кормой. В огромную пробоину хлынула вода и лодка сразу же начала быстро погружаться.
- Der Teufel nimm diese britischen Hunde! - витиевато выругался Роланд.
Напором сжатого воздуха, вытесняемого водой, его вытолкнуло из люка, как пробку из бутылки. Роланд упал на корпус, скатился в воду и постарался отплыть подальше от погружающейся лодки. Кроме него, из люка не успел выбраться ни один подводник, а через короткое время, вся рубка оказалась под водой. Нос лодки еще держался на плаву.
Намокшая одежда тянула вниз. Роланд набрал побольше воздуха в легкие, задержал дыхание и ушел под воду с головой. Ему удалось сорвать толстую куртку и китель, сбросить сапоги, и он легко вынырнул на поверхность. Роланд с детства великолепно плавал, так что его не пугала ни глубина, ни волны. Он поплыл, держась так, чтобы нос лодки загораживал его от наблюдателей с эсминца.
Но на эсминце удовлетворились своей победой. Не потратив больше ни единого снаряда, он развернулся и направился к месту гибели "Девоншира", чтобы подобрать его шлюпки.
Отплыв на несколько десятков метров, Роланд оглянулся и не увидел лодки. К поверхности поднимались пузыри воздуха, плавали различные обломки, но никого из людей видно не было. На глаза Роланда навернулись слезы, когда он осознал, как круто обошлась с ним судьба. Все его товарищи ушли на дно, вместе с лодкой, а он единственный, кто выжил. Но надолго ли? Испытание, предложенное роком, было не из простых.
Затем, Роланд, взяв себя в руки, обдумал свое положение. Начало светать, и он отчетливо различал береговую полосу километрах в шести к югу. Вода была не слишком холодной, и если постоянно двигаться, можно продержаться несколько часов. Хороший пловец сможет доплыть до берега, хотя это будет нелегко.
-"То, что я спасся с подводной лодки, потопленной во время боя, еще, возможно, послужит поводом для награды или повышения в звании", - подумал Роланд, энергично работая застоявшимися за время подводного похода мышцами, - "Так что все не так уж плохо. Только бы добраться до берега".
Первые несколько минут, он даже получал удовольствие от плавания. После недель, проведенных во влажной духоте лодки, морской воздух наполнял его силой и энергией. Проплыв около километра, он понял, что должен рассчитывать свои силы более экономно, и снизил темп.
Одолев большую часть пути и совершенно выбившись из сил, Роланд с неприятным чувством обнаружил, что ему предстоит еще одно тяжелое испытание. Берег, к которому он приближался, был обрывистым, усеянным крупными каменными обломками, о которые разбивались волны.
Уже давно встало солнце, но и при его свете Роланд не мог найти подходящего места, чтобы выбраться на берег. Наконец, обессилев, он позволил прибою увлечь себя к береговой линии. Он надеялся проскочить между глыбами, но его завертело буруном, ударило о скалу и отнесло назад.
Роланд из последних сил греб к берегу, который казался таким близким. Он обогнул большой валун, но только для того, чтобы его бросило на ряд мелких. Вскрикивая от боли, сквернословя и богохульствуя, да еще стараясь не набрать при этом в легкие воды, он прорывался вперед, пока не почувствовал под ногами дно.
Окровавленный, весь в ссадинах и ушибах, он выбрался из воды и, пройдя несколько шагов, рухнул без чувств. Последней его мыслью было:
-"Как же мне повезло! Черт бы побрал такое везение!"
 
                      ***
 
Еще до того, как Роланд полностью пришел в себя, он необыкновенно отчетливо ощутил, что лежит на мягкой постели, на чистых сухих простынях. Для подводника, проводящего дни и ночи напролет, на протяжении нескольких недель, в стальной утробе подлодки, где царит духота, вонь и сырость, а спать приходится на жестких полках, не раздеваясь, и уж конечно без чистого постельного белья, это было чувство, сравнимое с райским блаженством.
-"А я думал, мое место в преисподней", - подумал Роланд и, не открывая глаз, с наслаждением потянулся.
Тут же, словно отзываясь на его слова, тело пронзила адская боль. Она заставила его застонать, окончательно проснуться и открыть глаза.
Первое, что он увидел - деревянный, потемневший от времени, потолок. С него свисала старая керосиновая лампа. Она не горела, в комнате было достаточно светло. Роланд опустил взгляд ниже и увидел девушку.
Она сидела у окна, облокотившись на подоконник, вполоборота к нему. На вид ей было не больше двадцати пяти, длинные темные волосы заплетены в косу. Одета девушка была в простое, без всяких украшений, платье сельской жительницы. Заметив, что Роланд открыл глаза, она повернулась к нему.
-Vous vous sentez bien? - спросила она, - Vous missies tellement hautement…
Роланд вздрогнул, но не потому, что услышал незнакомую речь. Левая щека девушки, та, которую он не мог видеть сначала, была обезображена длинным рубцом от раны или ожога. Девушка заметила его реакцию и снова повернулась боком.
Роланд в течении некоторого времени пытался сообразить, известно ли ей, что он немецкий подводник? Китель и фуражка покоились где-то на дне Ла-Манша, сапоги тоже, а на рубашке и брюках не было никаких знаков отличия. К тому же, знай девушка, что он немец, вряд ли она вела бы себя так спокойно. Хотя, среди французов попадаются и такие, которые готовы выслуживаться перед оккупантами.
Познания Роланда во французском языке оставляли желать лучшего. О том, чтобы выдать себя за француза, даже речи не могло идти. Из остальных языков, исключая родной, он знал только английский, но очень плохо. Впрочем, какое это имеет значение, если его собеседница не знает английского вовсе?
-Thanks, - сказал он по-английски с жутким баварским акцентом, - Вы спасли мне жизнь.
К его удивлению, девушка ответила на том же языке:
-О, благодарить нужно не меня, - улыбнулась девушка. Из-за шрама, ее улыбка вышла перекошенной.
-Где я? Как я попал сюда?
-Мой брат и его сын заметили вас на берегу. Вы были без сознания и они принесли вас сюда. У вас много ушибов, но, кажется, ничего серьезного. Переломов нет. Кто вы? Что с вами случилось?
Неожиданно, Роланду в голову пришла великолепная идея. Не нужно ничего выдумывать, боясь потом запутаться. К его услугам готовые факты, которые нужно просто правильно преподнести.
-Я британский моряк, - твердо сказал Роланд, - Наш корабль, "Девоншир", был этой ночью потоплен подводной лодкой.
-О, это ужасно, - сказала девушка, - Это произошло далеко от берега?
-Я плыл всю ночь, - ответил Роланд, - Меня зовут Рон. Это сокращенно, от Рональд. Называй меня Рон. И на "ты", если не возражаешь.
-Хорошо, Рон. Меня зовут Марианна Доруа.
-Мария? - переспросил Роланд.
-Правильнее - Мари, а по-английски - Мэри, - поправила его Мари.
-Ты хорошо говоришь по-английски, - сказал Роланд и мысленно прибавил, - "Во всяком случае, лучше, чем я, самозваный британец."
-Спасибо. Я учительница, преподаю английский в местной школе.
Сердце Роланда снова встрепыхнулось. Учительница английского?! Может ли такое быть, что она не заметила его корявой речи? С другой стороны, вряд ли она имела достаточно практики, чтобы отличить хорошее произношение от плохого.
-Рон, ты, наверное, хочешь есть или пить? - спросила Мари.
-О, очень. Я совершенно вымотался.
Мари вышла из комнаты, Роланд облегченно вздохнул и откинулся на подушку. Кажется, никаких подозрений у девушки не возникло и он не видел причин, почему бы и дальше не морочить ей голову, выдавая себя за британца.
Мари сказала, что его нашли на берегу ее брат и племянник, рыбаки, судя по всему. Если бы они не были уверены, что он не враг, они бы не оставили его наедине с девушкой.
В конце концов, "Девоншир" действительно затонул у берегов Франции. Его команда была подобрана британским эсминцем и вернулась в Англию. Потребуется время, чтобы установить, был ли в составе команды некий Рон. И главное, Мари и ее брату в голову не придет наводить такого рода справки.
Вошла Мари с подносом, на котором стояла миска с супом, чашка кофе и лежал ломоть хлеба. Роланд сел в постели и она подала ему миску и хлеб. Суп был жидким, без мяса, а хлеб черствым, но Роланд привык к простой грубой пище на борту U-522 и съел все без остатка.
-Спасибо. Очень вкусно, - сказал он, ощутив запоздалый укол совести. Судя по этому рациону, семья Мари питалась очень плохо, а он не мог ни заплатить, ни как-либо иначе отблагодарить ее.
-Ты замужем? - спросил он, сам не зная зачем.
-Была, - ответила Мари, - Он погиб в начале войны, через месяц после свадьбы, - она перехватила его взгляд, скользнувший по ее некогда прекрасному, а теперь изуродованному лицу, и снова повернулась так, чтобы скрыть шрам.
-Извини, я соболезную…
-Ничего. Прошло уже больше года.
-А это…? - Роланд тронул рукой собственную щеку.
-Осколок, - сказала Мари, - Бомба с немецкого самолета. Еще повезло, что жива осталась и глаз не выбило.
Роланд смутился и уже жалел о своих вопросах. Ему не хотелось верить, что эту красивую молодую девушку изуродовал его соотечественник, такой же, как сам Роланд, только попавший в Luftwaffe.Будь его воля, он бы не допустил, чтобы во время войны страдали и погибали мирные жители.
-Все равно, ты очень красивая, - ляпнул он.
Мари удивленно посмотрела на него, но в ее взгляде не было обиды.
-Я правда так думаю, - сказал Роланд.
Он собрался встать с кровати, откинул одеяло и… тут же натянул его обратно.
-Мари, - сказал он, изо всех сил стараясь не краснеть, - не могла бы ты принести мне мою одежду?
Это ее развеселило. Подойдя к шкафу, она достала оттуда брюки и рубашку.
-К сожалению, от твоей одежды мало что осталось. Это вещи Жака, моего брата. Они будут слегка велики, но выбирать не приходится.
-Ты живешь здесь с братом и его сыном? - спросил Роланд, натягивая рубашку. Судя по ее размерам, Жак мог легко принести его сюда, держа под мышкой, как щенка.
-Да. Жак старше меня на восемь лет. Его сыну, Эмилю, четырнадцать.
-Они не побоялись оставить тебя наедине со мной?- осторожно закинул удочку Роланд, - Вы ведь не могли знать заранее, что я за человек.
-Эмиль оставался некоторое время со мной, - сказала Мари, - Но потом, ему пришлось уйти, помогать отцу. Никто не думал, что ты придешь в себя до вечера. Ты был так измучен и избит.
-Жак и Эмиль вернутся сегодня?
-Да. Вечером. Они ловят рыбу и продают ее на рынке в Ланьоне. Тебе повезло, что они заметили тебя утром. Кроме них, почти никто не выходит в море.
Роланд оделся, встал и, слегка покачиваясь, прошелся по комнате. После отдыха и пищи, он чувствовал себя гораздо лучше.
Он уже давно обратил внимание, что снаружи не доносится никаких звуков, кроме шума моря. Ни голосов людей, ни лая собак, никакого шума, сопутствующего любому людскому поселению.
-Где мы находимся? - спросил он.
-Ближайший поселок - Ланьон, в трех километрах отсюда, подальше от берега. Рядом никто не живет.
-А почему же вы не живете в Ланьоне?
-Мы жили в Бресте, когда началась война. Потом, когда я потеряла мужа, брат взял меня сюда. Выбирать мне не приходилось. Либо жить здесь, либо нигде.
-А твой дом в Бресте?
-Разрушен бомбежкой. Вот ведь везение, верно?
-Извини.
-Не надо извиняться, Рон. Ты тут ни при чем. Все эта проклятая война… Проклятый Гитлер… Но что же нам делать с тобой?
За разговором, Роланд едва не забыл о своей роли, которую он должен был играть.
-В Ланьоне есть немцы? - спросил он.
-Там есть комендатура и посты на дорогах, так что тебе там лучше не появляться. Ты можешь остаться здесь, но не надолго.
-Почему?
-Есть причины. Подождем Жака, возможно, он сможет тебе помочь.
В голове у Роланда начали формироваться смутные подозрения. Человек живет вдали от поселка, на берегу, не боится выходить в море, в то время, как там охотятся друг на друга немецкие и британские моряки. Когда он выбрался на берег, уже рассвело, а рыбаки выходят на промысел гораздо раньше. И если Мари, ее муж и, вероятно, родители жили в Бресте, почему ее брата занесло в эту глушь? Кроме того, мало кто из французов станет подвергать себя риску, укрывая британского моряка, если только этот француз не состоит в Сопротивлении. Должно быть, Жак прячет где-то на побережье радиостанцию, с помощью которой он передает сообщения союзникам, или перевозит оружие, или еще что-то… Потом Роланд вспомнил, что британцу, которого он изображает, вовсе незачем ходить вокруг да около, и напрямую спросил:
-Твой брат в Сопротивлении?
-А ты догадливый, - подтвердила его предположение Мари, - Но я не должна была тебе говорить, хоть ты и союзник.
-Ты можешь мне доверять.
-Я недостаточно хорошо тебя знаю.
-Может, вам следовало оставить меня там, где я лежал, на берегу? - сказал Роланд.
-Как ты можешь так говорить?! - возмутилась Мари, - Извини, Рон, но ты должен понять: то, чем занимается мой брат - большая тайна, которую мы скрываем даже от других французов. Никому нельзя доверять. Если он посчитает нужным, он расскажет тебе все сам, а меня больше не спрашивай. Я не хочу впутывать тебя во все это… Не хочу, чтобы были неприятности ни у тебя, ни у брата…
-Ладно, Мари, прости. Я просто хотел узнать, как он может помочь мне. Я не знаю, что делать.
-Хорошо. Подождем Жака и Эмиля. Может, они что-то придумают.
На самом деле, Роланд вполне отчетливо представлял себе свои дальнейшие действия. Вечером, или завтра утром, он, под каким-нибудь предлогом, покинет дом Мари и отправится в Ланьон, в немецкую комендатуру. Не пройдет и нескольких часов, как его личность выяснится и его переправят в Германию. Он снова окажется среди своих.
Хотя… Как ни отмахивался Роланд от этой мысли, но у него имелся и другой путь. Подводная лодка U-522 погибла со всем экипажем. Никто не станет выяснять, остался в живых второй помощник Роланд Верден, или нет. Во время войны, когда люди гибнут тысячами, судьба отдельного человека не имеет значения и никого не интересует.
Роланд, как уже говорилось, не был трусом, но он и не был сентиментальным романтиком. Жизнь привлекала его, так же, как любого нормального человека, а смерть вызывала страх. Он уже побывал на волосок от смерти и не имел никакого желания вновь подвергаться опасности. И как любой солдат, кроме тех, у кого каска заменяла голову, он хотел вернуться к спокойной мирной жизни и навсегда забыть о войне. И в глубине души, он плевал на имперские амбиции Гитлера.
Раньше у него не было выбора. Он находился в жестких рамках тоталитарной системы и мог лишь подчиняться законам и приказам. Мысль о том, чтобы дезертировать, даже не закрадывалась в его голову.
Но сейчас, он имел возможность начать жизнь с чистого листа, почти не опасаясь разоблачения и наказания, потому что его считают мертвым. Глупо было бы пройти мимо, даже не взвесив все "за" и "против".
-"Я мог бы остаться во Франции", - подумал Роланд, - "Или переехать в другую страну. Забыть о флоте и о войне. Потом, когда война кончится, можно вернуться на родину".
Тут он сам испугался своих мыслей. Что это будет за жизнь - без средств к существованию, без документов, без дома. Постоянно скрывать свое прошлое, постоянно следить за своими словами, чтобы не сказать лишнего. А родители, родственники, друзья? Все они будут думать, что он погиб. И если он вернется домой, даже после войны, не осудят ли его за дезертирство?
Нет уж! Лучше еще несколько месяцев рисковать своей жизнью, участвуя в боях, чем скрываться всю жизнь. У него великолепные перспективы в Kriegsmarine. Возможно, после возвращения на службу, он получит повышение или награду. А война и так скоро кончится и он сможет выйти в отставку с солидной пенсией. И будет всю жизнь помнить, как ему повезло.
-Рон, расскажи мне о себе, - нарушила молчание Мари, - Откуда ты? Чем ты занимался до войны? Где ты побывал?
Роланд сосредоточился на своей новой личности. Он рассказывал о своем доме в пригороде Лондона, о своей семье, о службе на "Девоншире", старательно обходя те факты, которые могли вывести его на чистую воду. Пожалуй, даже настоящий британский моряк не смог бы так представить и расписать собственную жизнь, как это сделал Роланд. Его основным козырем было то, что Мари не имела оснований сомневаться в его словах, и она никогда не бывала за пределами Франции.
Он чувствовал, что теряет остатки совести, обманывая бедную девушку, но не мог же он сказать ей правду. Роланд утешал себя тем, что она, скорее всего, никогда не узнает, что он немец. Сегодня вечером или завтра утром она увидит его в последний раз и… adieu…
Наконец, Роланд решился на рискованный шаг, хотя бы только ради того, чтобы отвлечься от чужой роли, побыть некоторое время самим собой, не возбудив при этом подозрений.
Он провел рукой по заросшему недельной щетиной подбородку, жалея, что на подводной лодке не было ни времени, ни условий для ухода за собой. Затем, не давая себе передумать, он наклонился к Мари, сидящей напротив, обнял ее и поцеловал. Она глубоко вздохнула, словно собираясь закричать, но он вцепился в ее губы, как клещ. Она пыталась освободиться из его объятий, но далеко не с той энергией, как если бы чувствовала к нему неприязнь.
-Нет, Рон, - прошептала она, когда он прервал поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, - Я не могу…
-В чем дело? - мягко спросил он.
-Я же… Мое лицо…
-Это всего лишь шрам. Он не в силах перечеркнуть твою красоту.
-Нет… Ты только так говоришь…
-Ты прекрасна…
-Нет, Рон…
Роланд не ответил. Отвечали его губы, покрывая поцелуями лицо Мари. Шрам и впрямь не смущал его, как вначале. Его ласки сделали свое дело - Мари перестала вырываться.
-"К черту всю эту войну!" - подумал Роланд, напрочь забыв о решении, принятом всего пять минут назад, - "К черту флот! Что значат карьера, слава и деньги для мертвеца? Жизнь - вот единственное сокровище, ради которого стоит жить!"
Он, продолжая обнимать Мари, слегка подтолкнул ее к кровати. Она отступила назад, опустилась на постель, увлекая его за собой. Теперь ее губы и язык играли активную роль.
Осторожно, чтобы не испортить момент, Роланд стал расстегивать ее платье. Она не возражала. Роланд наклонился над ней…
С громким треском, похожим на выстрел дуплетом, у кровати, под тяжестью двух тел, подломились обе задние ножки и она грохнулась об пол. Боль пронзила Роланда сразу в нескольких местах, там, где оставались ссадины от камней, да еще Мари от неожиданности прикусила его губу.
-Donnerwetter! - выругался он, прежде чем успел овладеть собой.
Мари на миг замерла, а затем, резко оттолкнула Роланда от себя. Он сначала даже не понял, что случилось.
-Кто ты такой?! - крикнула Мари, вскакивая с кровати.
Роланд недоуменно посмотрел на нее, пытаясь найти нужные слова. Мари бросилась к шкафу, из которого она доставала одежду, и распахнула дверцу.
-Мари… - начал было Роланд.
Она повернулась. В ее руке, напряженной так, что побелели пальцы, был зажат пистолет.
-Не двигайся! - велела она.
-Пожалуйста, не надо… - сказал он, - В чем дело? Что я такого сказал?
-Что ты сказал? - переспросила Мари, - Это ты мне объясни, что ты такое сказал. Это ведь по-немецки, не так ли?
К лицу Роланда прихлынула кровь, он не нашел, что ответить. Это же надо, выдать себя такой глупостью, как вырвавшееся у него немецкое ругательство! И это в то время, когда все складывалось как нельзя лучше. Повезло, нечего сказать. Теперь, ему придется также упорно бороться за жизнь, как до этого, в море.
-Ты немец? - спросила Мари.
-Да, - признался Роланд, - Я сожалею, что пришлось обманывать тебя, но у меня не было другого выхода.
-Ты сожалеешь?! Pouah, la merde!
Роланд увидел, как ее палец нажимает на спусковой крючок и понял, что если он хочет жить, то не должен закрывать рот ни на секунду. Его спасение на его языке.
-Выслушай меня, Мари, - произнес он, подняв руки ладонями вверх, - Да, я немец, немецкий моряк, но это не значит, что я плохой человек. Я не безжалостный убийца и никогда не причиню вреда тому, кто помог мне. Мне очень жаль, что так получилось, но даже теперь, когда ты знаешь правду, мое отношение к тебе не изменилось.
Она молча слушала. Палец на спусковом крючке пистолета слегка расслабился. Роланд обратил внимание, что это был немецкий "вальтер Р08", какой носили только офицеры.
-Я не хочу причинять неприятности ни тебе, ни твоим родственникам, - продолжал Роланд, - Если ты позволишь мне уйти, я клянусь, вам нечего будет бояться.
-Я понимаю тебя, - сказала со вздохом Мари, - Но и ты должен понять меня. Для меня - ты враг. Я не испытываю к Германии и немцам ничего, кроме ненависти. Если бы ты попытался напасть на меня, я застрелила бы тебя без колебаний, как provoque le chien. Но… не знаю почему, но… я верю тебе. Убирайся прочь! И помни, что мы, все-таки, помогли тебе.
-Спасибо, Мари! Я никогда этого не забуду,- радостно воскликнул Роланд, сам не веря своей удаче.
Он поспешно направился к двери, провожаемый настороженным взглядом Мари и дулом ее пистолета. О том, что у него не было обуви, он решил даже не заикаться. Главное - он остался жив и удачно выпутался из опасной ситуации. Ну а прогулка до Ланьона сущие пустяки, по сравнению с тем, что ему пришлось вынести.
Он не успел выйти. За дверью послышались шаги, она распахнулась и вошли двое. Рослый бородатый мужчина в брезентовом плаще и высоких сапогах, по всей видимости, Жак, брат Мари. Второй, подросток лет четырнадцати, его сын.
Жак удивленно посмотрел на Роланда, затем, перевел взгляд на сестру, которая все еще сжимала в руке пистолет.
-Так, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? Мари?
Роланд обернулся, бросив умоляющий взгляд на девушку, но она пожала плечами.
-Он что, приставал к тебе, Мари? - спросил Жак.
Он и Эмиль вошли в комнату, оттеснив Роланда от двери. Жак вопросительно уставился на Мари, ожидая ответа.
-Это… Это немецкий моряк, - выпалила она.
-Что? - рявкнул Жак, - Откуда, черт возьми? Ни один немецкий корабль не тонул у наших берегов, уж кому знать, как не мне.
-Не знаю, - сказала Мари, - Можешь спросить его.
-Он говорит по-французски?
-Только по-английски. Он выдал себя за британца с "Девоншира". Он мог бы обмануть даже тебя, Жак.
-С "Девоншира", говоришь? Мы только что узнали, "Девоншир" затонул этой ночью. Он был потоплен подводной лодкой.
-Он так и рассказал.
-Проклятье! Вовремя же мы вернулись. Но откуда же он взялся? Кроме "Девоншира" ни один корабль не тонул в пределах двадцати километров.
Роланд хранил молчание, лихорадочно создавая новую легенду. Если его сочтут моряком торгового или пассажирского корабля, у него все еще будет шанс на спасение.
-Спроси его, с какого он корабля? - сказал Эмиль.
Мари перевела вопрос. Роланд не ответил.
-Отвечай, подонок! - Жак подошел к Мари и забрал у нее пистолет, - Ты что, Мари, сошла с ума? Насколько я понял, ты собиралась отпустить его?
-Он ничего не знает, - сказала Мари.
-Какая разница? - сказал Жак, - Его нельзя отпускать.
-Я ни сделал ничего плохого ни Мари, ни вам, - подал голос Роланд, - Мари, скажи ему…
-Ты сделал плохое моей стране, - возразил Жак, выслушав перевод, - Ты и такие, как ты, вместе с вашим ублюдочным фюрером.
-Я просто моряк, - сказал Роланд, - Я не военный.
-С какого корабля? - повторил свой вопрос Эмиль,- Если ты говоришь правду, ответь. Это легко проверить.
Роланд, конечно, мог бы назвать любой корабль, но его бы тут же уличили во лжи. Говорить с этими двумя, совсем не то же самое, что заговаривать зубы Мари. Жак и Эмиль, судя по их словам, были хорошо осведомлены о том, что происходит в море у берегов Франции.
-Постой-ка! - осенило вдруг Жака, - "Девоншир" был потоплен немецкой подлодкой. Может, он с нее?
Все трое посмотрели на Роланда. Хотя Жак говорил по-французски, слова "немецкая подлодка" не нуждались в переводе.
-Точно, - сказал Эмиль, - Вы ему в глаза гляньте. И другого объяснения быть не может.
-Подводник, - со злобой произнес Жак.
Он передал пистолет Эмилю и нагнулся, засунув руку за голенище сапога. Когда он распрямился, в руке блеснуло лезвие ножа.
-Жаль на тебя пулю тратить, мразь.
-Нет! - вскрикнула Мари.
-Постой, пап, - вмешался Эмиль, не по возрасту рассудительный паренек, - Не нужно спешить. Давай допросим его. Может, узнаем что-то важное.
-Пожалуй, ты прав, - согласился Жак, - Эй, Мари, скажи ему, чтобы стоял смирно, если хочет еще пожить. Эмиль, свяжи ему руки. Возьми мой ремень.
-Он не такой, как другие, - попыталась вступиться за Роланда Мари.
Роланд подумал о прежнем владельце "вальтера", который сейчас держал Эмиль. Убили его сразу или пытали, добывая секретные сведения? Или пистолет был просто украден у офицера?
-"Боже, ну я и влип".
Перед его мысленным взором пронеслась вся череда событий последнего дня. Атака эсминца, взрывы глубинных бомб, сотрясающие корпус U-522, невероятное спасение, изнурительный путь к берегу, и так далее… вплоть до настоящего момента.
Только сейчас до него дошло, какая удивительная удача сопровождала его все это время. Но не может же это продолжаться вечно?
-Его лодка потопила "Девоншир", - сказал Эмиль.
Мари перевела его слова и спросила:
-Это правда?
-С "Девоншира" спустили спасательные шлюпки,- вскипел Роланд, - Вся команда была подобрана эсминцем. А вот моя команда, мои друзья, ушли на дно вместе с лодкой. Никто не спасся, кроме меня. Переведи!
-Туда им и дорога, - сказал Жак, - Что ты еще хочешь сказать? Чем дольше у тебя открыт рот, тем дольше ты проживешь.
-Можете убить меня, если хотите! - воскликнул Роланд в отчаянии, - Я не собираюсь молить вас о пощаде. Хочу только, чтобы вы знали - вы убьете человека, который не желает вам зла. И моя смерть ничего не изменит.
Не я начал эту войну. Я не получаю удовольствие от того, чем приходится заниматься. Так получилось, что я оказался в ваших руках. Могло быть наоборот и в таком случае, я бы проявил милосердие. А теперь, делайте, что считаете нужным.
-Красиво излагаешь, - усмехнулся Жак, - В университете учился, наверное? Но не надо пытаться меня разжалобить. Меня не проведешь.
-Жак, - сказала Мари, - Мне кажется, он говорит искренне. Я общалась с ним довольно долго и, думаю, он неплохой человек, хотя и немец.
-Он же все это время обманывал тебя, - напомнил Эмиль.
-Ты бы на его месте сделал бы то же самое.
-Вижу, он здорово запудрил тебе мозги, - сказал Жак, - Куда, как ты думаешь, он направится, если выйдет отсюда живым? Прямиком в комендатуру, в Ланьон. Завтра нас схватят, если мы не успеем скрыться. Понимаешь ты это или нет?
-Я верю ему. Я готова рискнуть.
-А я, например, не собираюсь лишний раз рисковать. Я и так хожу каждый день по краю пропасти.
-Я знаю, что вы из Сопротивления, - сказал Роланд.
-Что он сказал? - переспросил Жак.
Мари перевела.
-Ты все рассказала ему?!
-Он сам догадался.
-Что? Как?
Ситуация начала забавлять Роланда.
-Мари сказала, что вы рыбаки, - сказал он, - Интересно, у какой рыбки вы позаимствовали этот "вальтер"?
Выслушав перевод, Жак побагровел от гнева.
-Он еще шутки шутит! Скоро ты встретишься с той рыбкой на дне моря! - Жак расхохотался, довольный своим остроумием.
Роланд напрягся. Если он хочет остаться в живых, время говорить прошло. Настало время действовать. Сейчас, когда Жак отвлекся, самый подходящий момент.
Роланд рванулся к Эмилю, ударил его и сбил с ног. Пистолет упал на пол. Роланд потянулся к нему, но Мари оказалась ближе и ногой отбросила "вальтер" в сторону.
Роланд успел только поднять глаза и с укором взглянуть на девушку. Он так и не смог заставить себя испытать к ней ненависть. Ему показалось, что ее губы шепнули: "Прости". В следующую секунду, Жак, навалившись на него сзади, всадил нож ему в спину.
Хотя Роланд Верден и не мог уже оценить этого по достоинству, но своеобразная удача не покинула его даже сейчас. Жак не рассчитал, он хотел только ранить немца, но промахнулся. Лезвие ножа задело сердце и Роланд умер почти мгновенно, не успев даже почувствовать боли.
На этом, его везение закончилось раз и навсегда.
 
 
 
 
Хостинг от uCoz